Я часто пишу про метафизику здоровья и болезней. Но для многих эта тема остается чем-то из области фантастики, так как значимых доказательств того, что это все не плод чьего-то воображения существует очень мало. Ну что же, хочу вас порадовать — в копилку таких доказательств прибыло.
Есть человек, который доказательно установил связь между определенными нашими переживаниями — местом их дислокации в мозгу и органом, которые эти переживания поражают.
В 20 000 историях болезней ему удалось документально запротоколировать связь между этим начальным синдромом и последующим развитием заболевания. Используя свою методику, он излечил 6000 из 6500 больных на последней стадии рака, не считая самого себя.
Представляю вам перевод интервью с доктором Рике Гердом Хамером. Перевод с английского выполнен kilubatra — в тексте ее комментарии идут курсивом.
— Доктор Хамер, что побудило вас к исследованию рака и созданию связи между душой и болезнью?
— Я действительно не занимался этим до 1978. Я был доктором медицины внутренних органов и работал в течение пятнадцати лет в университетских клиниках, пять — как профессор. Я также в течение нескольких лет до 1978 года имел собственную частную практику.
Тогда случилась ужасная вещь: мой сын Дирк, спавший в лодке, был застрелен, без всякой причины, сумасшедшим итальянским принцем. Это был ужасный удар для меня, внезапный и неожиданный, и я был бессилен что-либо сделать.
Каждодневные события или конфликты обычно не ловят нас так, «без защиты». Мы вообще имеем возможность предвидеть обычные конфликты, с которыми сталкиваемся в жизни, но конфликты, к которым мы не способны подготовиться, и которые делают нас беспомощными и неспособными реагировать, создают, в сущности, панический шок. Мы называем их биологическими конфликтами.
В 1978 у меня развился рак яичка именно от такого биологического конфликта, так называемого «конфликта потери». Поскольку я никогда до этого не был серьезно болен, я задался вопросом, имело ли мое состояние какое-нибудь отношение к смерти сына. Тремя годами позже, поскольку я был главным терапевтом в клинике гинекологии-онкологии Мюнхенского Университета, я имел возможность изучать женщин, заболевших раком, и сравнивать результаты, чтобы видеть, был ли механизм тот же самый, что и у меня; испытали ли они такой же ужасный удар.
Я нашел, что все они, без исключения, испытали тот же самый тип биологического конфликта, что и я. Они вспоминали шок, закончившийся бессоницей, потерей веса, холодными руками и началом роста опухоли. В то время моя точка зрения очень отличалась от всех текущих медицинских концепций, и когда я представил эти открытия моим коллегам, они поставили мне ультиматум: или отказаться от моих результатов, или оставить клинику немедленно.
— Это отдает средневековьем! Как вы реагировали?
— Я не мог отрицать то, что, как я верил, было правдой, так что, конечно, я ушел. Это несправедливое увольнение причинило мне другой биологический конфликт, и я потерял уверенность в себе. Я ярко помню мое расстройство и разочарование при изгнании из клиники за представление хорошо исследованного, бесспорного и нового научного знания. Я не думал, что такое возможно. Это было очень травмирующим, и у меня было трудное время исследования последних двух сотен пациентов. Я закончил мои занятия, однако в последний день, IRC (IRON RULE OF CANCER) — ЖЕЛЕЗНОЕ ПРАВИЛО РАКА — было рождено.
— Возможно, вы можете объяснить в простых терминах, каковы существенные критерии IRC?
IRC — биологический закон. Он имеет три критерия. Первый — то, что каждый рак или болезнь эквивалента рака развивается с DHS. Это очень серьезный, высоко острый, драматический и изолирующий шок возникновения конфликта, который регистрируется одновременно на трех уровнях:
в душе
в мозгу
на органе.
DHS — «Синдром Дирка Хамера». Я назвал это так, потому что шок от смерти моего сына стал причиной моего тестикулярного рака. Этот DHS с тех пор стал главным фокусом Новой Медицины.
В каждом отдельном случае болезни, мы должны добросовестно найти DHS, со всеми его переменными. Мы должны мысленно вернуться к особенностям его возникновения, чтобы понять, почему человек был поражен ситуацией до возникновения биологического конфликта; найти причину, почему это было настолько травмирующе; почему не нашлось никого, с кем можно было бы это обсудить, и почему это было проблемой.
Хороший врач должен быть способен переместить себя в душу младенца, эмбриона, старика, молодой девочки или даже животного. Он должен переместить себя в фактическое время DHS. Только тогда он будет способен обнаружить биологический конфликт и отличить его от сотен других проблем.
— IRC имеет еще два критерия…
— Да. Второй критерий — то, что содержанием конфликта во время DHS определяется, во-первых, HH, который имеет определенное местонахождение в мозгу, и, во-вторых, местоположение рака или эквивалента рака в органах тела. Каждый конфликт имеет очень определенное содержание, которое определяется точно в момент возникновения DHS. Определение содержания конфликта «ассоциативно», т.е. происходит подсознательно и поэтому обходит наше сознательное понимание. Типичный пример: «водный» или «жидкостный» конфликт произошел бы от несчастного случая, в котором водитель грузовика потерял весь бензин, или молочник — все его молоко. Ассоциация с жидкостью причиняет связанный с водой биологический конфликт, который регистрируется как определенная болезнь — рак почки. ( Добавлю: ассоциироваться с жидкостью может все, что течет. Если мы говорим, что деньги утекают сквозь пальцы — при потере денег может возникнуть «жидкостный» конфликт) .
— Но тогда это означает, что каждое содержание конфликта или случай касается конкретного вида рака и зарегистрирован в определенной области мозга?
— Да, совершенно определенное реле в мозгу. В случае рака почки, вызванного «водным» или «жидкостным» случаем, короткое замыкание происходит в момент DHS а в предопределенном месте в мозгу, порождая проблему в правой или левой почке, в зависимости от ситуации.
Это короткое замыкание может быть зафиксировано компьютерной томографией мозга (КТМ) и напоминает концентрические кольца на мишени, или картину поверхности воды, в которую был брошен камень. Радиологи ошибочно принимают это явление за дефект оборудования. Это мозговое реле и называется HH. Это название, между прочим, дали мои противники, которые насмешливо назвали эти области «Hamersche Herde» — «смешными местами Хамера».
— И какой третий критерий IRC?
— Третий критерий — то, что развитие конфликта соответствует специфическому развитию HH в мозгу и совершенно конкретному развитию рака или эквивалентной раку болезни на органе.
Другими словами, этот биологический конфликт ударяет по трем уровням одновременно: душа, мозг и орган. Это теперь очевидно и было доказано, что развитие конфликта синхронизировано на всех трех уровнях.
Главное здесь — определенная система в самом серьезном научном смысле, потому что, если вы знаете точное местоположение любого из уровней, два других могут быть найдены и проявлены. Это означает, что мы имеем организм, о котором мы можем думать в трех уровнях, но фактически — это единое целое.
Следующая история — тому пример: после лекции в Вене в мае 1991, доктор вручил мне компьютерную томограмму мозга пациента и попросил, чтобы я объяснил, каково было состояние здоровья этого человека, и каким конфликтом оно определялось. При этом присутствовало двадцать коллег, среди них несколько радиологов и специалистов по компьютерной томографии. Из трех уровней я имел перед собой только уровень мозга. Просмотрев КТМ, я диагностировал свежий кровоточащий рак мочевого пузыря в стадии исцеления, старый рак простаты, диабет, старый рак легкого и сенсорный паралич определенной области тела и, конечно, соответствующие конфликты. Доктор встал и сказал «Поздравляю, господин Хамер! Пять диагнозов и пять попаданий. Это — именно то, что есть у пациента, и вы смогли даже отличить то, чем он болен теперь, от того, чем он болел прежде. Фантастика!». Один из радиологов сказал: «С этого момента я убежден в вашем методе. Как вы смогли предположить свежий кровоточащий рак мочевого пузыря? Я не находил ничего при просмотре КТМ, но теперь, когда вы показали нам реле, я могу делать выводы».
— Можем ли мы поговорить немного о психическом уровне? Как могу я выяснить, получил ли я шок, от которого мог возникнуть рак? Как определить это?
— Имеются очень определенные признаки, которые четко отличают конфликты от проблем в нашей ежедневной жизни. С самого момента DHS пациент испытывает непрерывное напряжение в симпатической нервной системе. Признаки будут включать холодные руки и/или ноги, потерю аппетита, потерю веса, бессоницу и переживание день и ночь по поводу конфликта. Эта ситуация изменяется только тогда, когда пациент решает конфликт. В процессе биологическиго конфликта мы можем видеть пациента, входящего в длительный стресс, который вызывает определенные симптомы и рост рака. HH в мозгу, которое появляется немедленно, показывает, что душа пациента очень точно узнала и определила признаки, которые нельзя пропустить.
— Что случается, когда такой биологический конфликт решается?
— В точке, где биологический конфликт решается, мы можем видеть очень ясные признаки на психическом уровне, на мозге и на уровне органов. На психическом и вегетативном уровне мы видим, что пациент больше не переживает содержание конфликта. Руки вдруг снова становятся теплыми, аппетит улучшается, вес нормализуется, и пациент лучше спит. Может также возникнуть усталость и слабость и потребность отдохнуть. Это никоим образом не «начало конца», наоборот, это очень положительный признак.
Продолжительность стадии исцеления изменяется в зависимости от продолжительности предшествовавшего конфликта. На пике стадии исцеления, когда тело удерживает много воды, мы видим эпилепсию или эпилептоидный кризис, который показывает уникальные симптомы каждой болезни.
После эпилептоидного кризиса тело удаляет воду и медленно возвращается к норме, по мере восстановления сил пациента. На мозговом уровне мы видим стадию исцеления HH, который в активной стадии конфликта имел форму круглой мишени, а теперь показывает отек. Мы можем видеть на КТМ, как кольца HH темнеют и расплываются, как будто всё реле в этой точке набухает на время. Этот эпилептоидный кризис, который фактически вызывается мозгом, также отмечает высокая степень отека и, соответственно, поворотный момент к норме. Во второй половине стадии исцеления, безопасная соединительная ткань мозга, глия, заполняет HH для ремонта. Эта действительно безопасная соединительная ткань, которую мы можем окрашивать белым на просмотре КТМ с контрастным веществом йода, прежде ошибочно диагностировалась как мозговая опухоль и оперировалась. Так как сами мозговые клетки не могут умножаться после рождения, реальные мозговые опухоли не могут существовать.
На уровне органа мы видим, что рост рака останавливается. Это означает, что биологический конфликт был решен — мы называем это «conflictolysis» — растворение конфликта. Это очень важное наблюдение для нас, которое, в известном смысле, программирует будущую терапию. На уровне органа мы видим очень отчетливые благотворные улучшения, которые мы обсудим позже. Даже эпилептоидный кризис может быть замечен на трех уровнях (душа, мозг и орган).
— Вы можете описать такой эпилептоидный кризис?
Эпилептоидный кризис — то, что Мать-Природа изобрела миллиард лет назад. Это происходит на всех трех уровнях одновременно. Смысл и цель кризиса, который случается в высшей точке стадии исцеления, — снова вернуться к норме. То, что мы называем эпилептическим судорожным спазмом с мышечными судорогами — только одна форма эпилептоидного кризиса, а именно, после разрешения двигательного конфликта.
Эпилептоидные кризисы происходят в каждой болезни с некоторыми различиями в каждом случае. Мать-Природа создала настоящую хитрость для этой цели. В середине стадии исцеления пациент испытывает повторение психологического конфликта, т.е. пациент испытывает свой конфликт снова в течение короткого времен — с холодными руками и обильным холодным потом. Это происходит так, чтобы мозговой отек был подавлен и устранен, и пациент мог вернуться к норме.
После эпилептоидного кризиса пациент становится снова теплым и затем испытывает первую мочевую стадию. От этого эпилептоидного кризиса пациент приходит в норму, и больше шоки конфликта не препятствуют процессу исцеления. Вторая мочевая стадия происходит в конце стадии исцеления, когда тело устраняет остальную часть отека. Опасная точка лежит как раз перед окончанием эпилептоидного кризиса, когда становится очевидно, было ли этого достаточно, чтобы повернуть болезнь вспять. Лучше всего известный эпилептоидный кризис — сердечный приступ. Другие — эмболия легкого, гепатит или инфекция легкого.
— Вы могли бы описать некоторые типичные конфликты и объяснить, почему вы называете их «биологическими конфликтами»?
— Причина, по которой мы называем их биологическими конфликтами, в том, что должно быть понято историческое развитие и найдена аналогия, насколько похоже конфликты протекают у людей и у животных. Они не имеют никакого отношения к нашим интеллектуальным или психологическим конфликтам или проблемам. Это конфликты существенно иного качества. Это, по природе, заложено в архаичной программе поведения нашего мозга. Вы думаете, что вы думаете. В действительности, конфликт уже ассоциативно поразил вас за долю секунды до того, как вы даже начинаете думать. Например, когда волк охотится на молодого ягненка, мать ягненка будет переживать материнско-детский конфликт так же, как переживала бы человеческая мать. Она получит рак соска на той же самой стороне, на которой человеческая мать получила бы рак груди. Сторона зависит от того, лево- или праворукий человек или, в случае животных, лево- или правоногий.
HH материнско-детского конфликта «территория гнезда» будет находиться в том же самом месте в мозге матери, и как реле для материнско-детского «родства». HH для детско-материнского конфликта, особенно «конфликта сосания», будет в том же самом месте в мозге младенца, что и реле для детско-материнского «родства». Все наши биологические конфликты могут быть разделены на категории в соответствии с этим историческим развитием. Мы знаем, что в течение нашего исторического развития эти редкие или необычные события и их последствия были запрограммированы, и именно поэтому не только гармонирующие между собой органы и мозговые области, но даже и находящиеся в противоречии, благодаря историческому развитию стали связанными.
Все эти связанные с душой неприятности лежат исторически и органически очень близко друг к другу в нашем мозгу. Они даже имеют то же самое гистологическое клеточное строение. Мы можем увидеть такой замечательный порядок в природе, как только научимся смотреть на наш организм через призму его исторического развития.
— Могли бы вы дать несколько примеров из жизни?
— Да. Предположим, что мать держит своего ребенка за руку, стоя на тротуаре и болтает с соседкой. Ребенок вырывается и бежит на мостовую. Слышен визг тормозов — ребенка сбила машина. Мать не была к этому готова и оказалась совершенно беззащитна. Она застывает от шока. Ребенок лежит в больнице и находится в критическом состоянии в течение нескольких дней. У матери руки становятся ледяными, она не может ни спать, ни есть и испытывает постоянное напряжение, от которого в ее левой груди начинает расти узел, если она праворукая. Она переносит типичный материнско-детский конфликт, с целевым формированием в правом мозжечке. Когда ребенок возвращается домой, и доктора говорят: «Вам повезло, ребенок снова здоров», — руки матери согреются, и начнется стадия разрешения конфликта; она будет лучше спать и ее аппетит восстановится. Это — типичный конфликт, который имеет одинаковые последствия у людей и у животных.
Другой пример: женщина застает своего мужа в постели с ее лучшей подругой. Она перенесет конфликт сексуальной фрустрации. На биологическом языке — конфликт копуляции, который послужит причиной рака матки у праворукой женщины. Вовсе не обязательно каждая получила бы такой конфликт в той же самой ситуации. Например, если бы женщина не любила своего мужа и подумывала о разводе, она не восприняла бы этот шок как сексуальный конфликт, а скорее как человеческий конфликт из-за недостатка единства в семье. Это был бы тогда конфликт партнеров, который мог бы стать причиной рака правой груди, если женщина была праворукая. Так что оказывается, тот же самый случай будет иметь различное психологическое значение для каждого индивидуума.
Решающий итог — не то, что случилось, а как пациент переживал опыт в психическом моменте DHS. Тот же самый случай мог также оказаться конфликтом отвращения, вызвавшим гипогликемию (ненормально низкий сахар крови), если женщина застала своего мужа в очень некрасивой ситуации, возможно, с проституткой. Или это могло принести чувство само-непригодности, если женщина поймала мужа с девочкой лет на двадцать моложе. Чувство тогда может быть «я не могу конкурировать» или «я не могу предложить ему то, что она может». В таком случае это было бы скелет, была бы поражена лобковая кость таза, где можно было бы видеть остеолизис (дефицит кальция) как признак чувства сексуальной непригодности.
Вы должны знать все это, чтобы выяснить, что пациент думал во время DHS, потому что это происходит в то же мгновение, когда проложена дорожка, по которой продолжится развитие болезни. Эта дорожка рисует очень существенную картину, потому что все возможные препятствия и остаточные проблемы будут зависеть от этого единственного случая. Мы можем даже говорить здесь об аллергии на конфликт.
— Доктор Хамер, достаточно ли IRC, чтобы каждый мог лечить пациентов?
— В принципе, да, но IRC — только первый закон биологического процесса Новой Медицины. В целом, мы имеем четыре биологических процесса, которые я нашел опытным путем, что означает, что их теперь можно видеть в 15000 собранных и зарегистрированных случаев. Если вы работаете добросовестно, нужно исследовать все четыре биологических процесса.
— Давайте по порядку. Каков второй закон биологического процесса, который вы нашли?
— Второй биологический закон Новой Медицины — факт, что каждая болезнь имеет две стадии.
— Все болезни? Не только рак?
— Да, все болезни имеют эту двойную фазу — «холодную» и «горячую». В прошлом доктора занимались 1000 болезней, но не сознавали эту двойную фазу. 500 из них были «холодными» болезнями, в которых кровеносные сосуды пациента сужены, что приводит к бледности и потере в весе. Другие 500 были «горячими» болезнями с лихорадкой, вызванной расширенными кровеносными сосудами. Они порождают усталость, но никак не потерю аппетита. Считалось,что эти «горячие» болезни были отдельными болезнями. Согласно нашим настоящим представлениям, просто 500 болезней имеют две стадии. Первая — всегда «холодная» активная стадия конфликта с напряжением симпатической нервной системы, и вторая, если конфликт решен, — всегда «горячая» стадия восстановления и исцеления. Конечно, HH для этих двух стадий находится в одном и том же месте в мозгу, так что вы можете считать его тем же самым HH. В активной стадии конфликта просмотр КТМ показывает четкую кольцевую мишень, а в исцеления стадии кольца распадаются в отеке.
Из этого примера мы видим, что этот биологический закон важен не только для рака, но и для всей медицины. Даже старый олень, который выдавливается с его территории молодым оленем, окажется в длительном напряжении, вынося биологический конфликт; а именно, территориальный конфликт с HH за правым ухом в мозгу. Олень атакует, желая только отыграть свою территорию. Он не ест, не спит, он худеет и получает сердечный спазм или стенокардию. Органически говоря, он имеет язвы, что означает, что он имеет маленькие абсцессы в коронарной артерии. Он атакует более молодого оленя, потому что это — единственный способ изгнать конкурента со своей территории. После этого действия он войдет в длительную стадию исцеления — ваготонию (vagotony). У него снова потеплеют конечности, он снова станет есть и будет очень утомленным. На пике стадии исцеления он испытает сердечный приступ как эпилептоидный кризис. Если он выживет, он будет способен удерживать свою территорию. В животном мире это происходит так же, как у людей. Для человека его территорией была бы его ферма, его собственный бизнес, семья или его рабочее место. Мы имеем доли нескольких территорий; даже автомобиль может быть территорией.
У людей сердечный приступ будет серьезным, только если конфликт продолжился, по крайней мере, три или четыре месяца; однако, если конфликт продолжился более года, и начало второй стадии было пропущено, это обычно фатально. Просмотр КТМ — очень быстрый способ диагностировать это. Можно спросить, почему врачи не обнаружили этот закон двух стадий давным-давно, поскольку это настолько очевидно. Ответ сегодня столь же прост, как был труден прежде. Если конфликт не разрешается, болезнь остается в первой стадии, означая, что индивидуум остается в активной стадии конфликта, худея все время, и, наконец, умирает от неврастении или истощения. Закон двух стадий во всех болезнях применяется только там, где индивидуум может решить конфликт. Однако, этот закон применим к каждой болезни и соответственно, к каждому конфликту, потому что, в принципе, каждый конфликт может быть решен тем или иным способом.
— Доктор Хамер, что является третьим биологическим законом, который вы нашли?
— Это — онтогенетическая система эквивалентов рака и опухолей.
— Что означает технический термин «онтогенетический»?
— «Онтогенетический» означает, что все болезни в медицине выводятся из исторического развития человека.
— Как вы это обнаружили?
— Я обнаружил онтогенетическую систему опухолей и эквивалентов рака после наблюдения приблизительно 10000 случаев. Я работал только эмпирически, как и следует хорошему ученому. Я зарегистрировал все собранные случаи, КТМ с их гистологическими результатами. Только после этого я поместил их все вместе и сравнил их. Я увидел, что есть система. Это было захватывающе, особенно, поскольку мы никогда не думали, что это возможно.
Было много пациентов, у которых компактные опухоли росли с увеличением клеток в активной стадии конфликта (или стадии симпатикотонии), но у других росло что-то в стадии исцеления (или стадии ваготонии) после того, как конфликт был разрешен (conflictolysis). Это никак не могло быть той же самой болезнью. Таким образом имелось два вида клеточного роста:
в первом — рост клеток в активной стадии конфликта; и
во втором — рост клеток в стадии исцеления.
Болезни, которые имеют уменьшающиеся клетки или сокращение клеток (отверстия, некроз или язвы) в активной стадии — имеют увеличение клеток в стадии исцеления. Я сравнивал эти разные результаты и всегда мог видеть систему. Опухоли, которые формировали клеточный рост в активной стадии конфликта, всегда имели реле одновременно в продолговатом мозге и в мозжечке. Эти две части мозга вместе называются «старый мозг».
Поэтому все раковые заболевания, которые инициируют клеточный рост в активной стадии конфликта, имеют свои реле, свои HH, от которых они получают руководство, в «старом мозгу». И все раковые заболевания, которые создают клеточный рост или так называемые опухоли (но имеют в активной стадии конфликта отверстия, язвы или некроз), всегда принимают сигналы своих реле от головного мозга.
Эта систематическая связь была обнаружена в 1987 и названа «онтогенетической системой опухолей и эквивалентов рака». С железным правилом рака и правилом двух стадий всех болезней , самая первая систематическая классификация Новой Медицины были создана.
«Онтогенез» означает «происхождение и индивидуальное развитие организма». «Онтогенетический» означает «относящийся к индивидуальному развитию организма». Таким образом, онтогенетическая система опухолей предполагает, что ни местоположение HH в мозгу, ни вид опухоли или некроза, который впоследствии развивается, не возникает просто случайно, но потому, что все было логически предопределено в историческом развитии человека.
Считается, что онтогенез — краткое повторение филогенеза (эволюционного развития организма или групп организмов), что означает, что развитие различных видов до человека повторено в эмбриональном развитии ребенка и в течение младенчества. Мы знаем, что во время эмбрионального развития создаются три примитивных клеточных слоя, и самое первое развитие эмбриона и всех органов происходит от этих трех примитивных клеточных слоев:
Внутренний слой клетки или эндодерма;
Средний слой клетки или мезодерма; и
Внешний слой клетки или эктодерма
Каждая клетка и каждый орган в нашем теле могут быть уличены в связях с одним из этих клеточных слоев. Органы, которые развиваются из внутреннего слоя клетки, имеют реле или управляющую зону в продолговатом мозге, самой старой части мозга. В случаях рака они продуцируют клеточный рост с компактными опухолями адено-клеточного типа.
Клетки, соответствующие органам, которые развивались из внешнего клеточного слоя, имеют реле или управляющую зону в коре головного мозга, самой молодой части нашего мозга. В случаях рака, они все являются причиной уменьшения клетки в форме абсцессов или язвы, или они жертвуют функцией на органическом уровне, подобно диабету или параличу.
В среднем клеточном слое мы должны дифференцировать старшую и более молодую группу. Клетки, соответствующие органам, которые принадлежат старшей группе среднего клеточного слоя, имеют реле в мозжечке, что означает, что они все еще принадлежат «старому мозгу» и поэтому в активной стадии конфликта производят компактную опухоль типа клетки аденоида.
Клетки, соответствующие органам, которые принадлежат более молодой группе средних клеточных слоев, имеют их управляющую зону в слое вещества головного мозга. Они поэтому, в случаях рака в активной стадии конфликта, производят некроз или отверстия в ткани, ответстия в костях, селезенке, почках или яичниках, называемые костным, селезеночным, почечным остеолизом или некрозом яичника.
Из этого видно, что рак — не бессмысленное развитие дико разрастающихся клеток. Это понятное и даже предсказуемое образование, которое точно согласуется с онтогенетической системой.
— Рост росту рознь. Возможно, вы могли бы объяснить и различия в росте при определенных болезнях?
— Да, это именно то, почему до сих пор, не могут обнаружить систему в формировании рака. Согласно существующей школе медицины, которую я теперь называю «медицина учеников», имеется классификация, которая не имеет никакой систематической связи. Люди говорят, что имеется рак, когда клетки производят выходящий за пределы рост, но мы можем теперь видеть, что клетки могут вызывать различный избыточный рост в различных фазах — как в активной стадии конфликта, так и в стадии исцеления.
Например, пациент имеет конфликт «несварения желудка», как если бы он наполовину проглотил большой кусок, но не может его переварить. Скажем, он купил дом и внезапно обнаружил, что договор продажи не имел силы, что он был обманут и потерял дом. От этого у него могла развиться карцинома желудка, но также и рост в желудке клеток, подобных цветной капусте, называемых адено-карциномой. Этот рак случается в активной стадии конфликта с HH на правой стороне продолговатого мозга, который является самой старой частью мозга, в так называемом «мосте».
Другой пример: пациент переносит конфликт с водой, жидкостью или их эквивалентом. При плавании в океане молодой человек устал, едва не утонул, но был спасен в в последнюю минуту. В течение месяцев он думает о том, что чуть не утонул и даже близко к воде не может подойти. Он страдает от почечного рака — некроза паренхимы и у него развивается распад клетки (некроз) в паренхиме почки, в течение которого почка больше не может функционировать. Спустя годы, он берет отпуск и отправляется со своим семейством к морю. Поскольку его дочь любит воду, он присоединяется к ней в море; сделав это, он решает свой конфликт.
В стадии исцеления растет большая почечная киста, увеличение клетки. Эта киста отвердевает со своего рода соединительной тканью, которая помогает почке в ее работе. И так мы находим первоначальную причину для опухоли. Эти раковые образования или опухоли ни в коем случае не бессмысленные; напротив, кое для чего они довольно полезные.
Как в нашем примере, когда большой кусок глотают и не могут переварить, организм производит мощную опухоль. Эта опухоль выросла, потому что пищеварительные и кишечные клетки произвели много пищеварительного сока, чтобы переварить кусок. Это те же самые причины могут быть замечены в случае с почечной кистой, которая построила как бы большую новую почку, которая могла работать снова. Это и есть причина для различных опухолей, которую мы не могли разглядеть прежде.
Мы можем теперь точно дифференцировать их и различать их в мозгу в соответствиии с гистологическим формированием и конфликтами. Все эти связи суммированы в этой онтогенетической системе опухолей и эквивалентов рака.
Каждая болезнь, известная медицине, развивается по этим четырем биологическим законам. Они могут быть проверены и воспроизведены благодаря этой онтогенетической системе опухолей и эквивалентов рака.
В течение одной и той же стадии явления в душе и в мозгу одинаковы, но на органическом уровне они различаются. Здесь мы видим старый мозг, управляющий органами так, чтобы в активной стадии конфликта они производили рост клеток, в то время как головной мозг регулирует органы таким образом, чтобы в активной стадии конфликта формировались отверстия, некрозы, язвы или распад клетки. В стадии исцеления они действуют наоборот. В стадии исцеления старый мозг управляет органами так, чтобы разрушить опухоли с помощью специальных микроорганизмов, в то время как головной мозг в стадии исцеления направляет работу органов на то, чтобы заполнить отверстия и язвы с помощью вирусов и бактерий, увеличиваясь в размерах.
— Предполагаю, что мы подошли к четвертому закону?
— Да, к онтогенетической системе микроорганизмов.
— Доктор Хамер, какую роль микроорганизмы играют в вашей системе? Какова их связь с иммунной системой?
— Вплоть до настоящего времени мы думали, что это микроорганизмы вызывают заразные болезни. Это представление казалось правильным, поскольку мы находилили микроорганизмы в каждой инфекции. Но в действительности это неправда. Вся иммунная система только мираж, построенный на гипотезе.
В излечимых болезнях мы тоже забыли или пропустили первую стадию, активную стадию конфликта. Только после того, как конфликт разрешен, микроорганизмы становятся активными. На самом деле они направлены и активизированы нашим мозгом. Они нам — НЕ враги; они помогают нам и работают по заказу нашего организма. Поскольку они направлены нашим мозгом, они помогают нам разрушить раковые опухоли после того, как их задача выполнена, или посредством бактерий и вирусов создать отверстия, некрозы и повреждения ткани, управляемые другими отделами головного мозга. Они — наши преданные помощники, наши «гастарбайтеры»! Концепция иммунной системы, как армии, которая борется против плохих микроорганизмов, является просто неверной.
— Эта связь приводит к туберкулезу легких, посмею я возразить. Как могли все те люди, которые пятьдесят лет назад должны были оставаться в санаториях, вылечить свой туберкулез легких?
— Если мы пока оставим туберкулез грудной клетки в стороне и сконцентрируемся на реальном туберкулезе легких, то мы можем сказать, что туберкулез легких всегда был стадией исцеления после развившегося прежде легочного рака. Рак легих — это всегда конфликт смертельной опасности и всегда управляется нашим продолговатым мозгом. Он растет в активной стадии конфликта, но уменьшается в стадии исцеления благодаря микобактериям и туберкулезным бактериям; если какие-то из этих бактерий присутствуют, больной будет кашлять, часто с кровавой слюной, называемой мокротой, которая пугает людей и приносит им новое опасение за свою жизнь, так что доктора попадают в порочный круг.
За образец можно взять то, как это происходит у животных; опухоли легкого выкашливаются и остаются полости (каверны), которые позволяют дышать лучше, чем прежде; но если бактерии туберкулезного гриба отсутствуют, образование останется. (Этот момент вызывает особо бурный протест врачей, поэтому еще раз повторю — это может быть ошибка двойного перевода, неточная передача мысли — не придирайтесь, пожалуйста
Сегодня, в конце этих десятилетий, мы все еще находим некоторые из старых легочных образований, притом, что они бездействующие, потому что не могут больше расти. Прежде мы видели полости, пустые туберкулемы, потому что туберкулезная бацилла имелась всюду.
— Доктор Хамер, возможно мы можем подойти к практической терапии конфликтов. Является ли лечение беседой вашим первым шагом?
— В действительности, я бы этого не сказал. Мы не нуждаемся в лечении разговором, как это практикуется в психотерапии, но конечно мы должны обсуждать проблему. Давайте снова посмотрим на животный мир. Животное может выжить, только реально разрешив конфликт. Олень будет способен выжить, только если он восстановит свою территорию. Мать, у которой отняли ее детеныша, может выжить, только если она получит своего детеныша назад. Мать-Природа имеет такое встроенное средство, чтобы мать быстро получила новое потомство и решила свой конфликт.
Мы должны решать наши конфликты так же фактически и так же реально, как животные. Человек, которого оставила жена, должен или вернуть свою жену, или найти другую женщину. Олень нуждается в возвращении своей территории или в другой территории. Окончательное решение — лучшее решение.
Если это невозможно, мы должны попытаться использовать терапевтическую беседу, как вторую возможность. Традиционная терапия, которая использовалась вплоть до сегодняшнего дня, была «Попринимайте это средство, оно вас успокоит». (В этом месте не соглашусь с доктором Хамером. Современная психотерапия имеет средства для решения биологических конфликтов и без «возвращения жены». Мой собственный опыт это подтверждает. Другое дело, что это должна быть совместная работа врача и психотерапевта, должен быть медицинский контроль за состоянием пациента, а не убегание от врача к психологу. Этот метод предполагает полную ответственность самого пациента, его готовность к непростой работе души. И, конечно, такая работа требует не только высочайшего профессионализма и врача, и психотерапевта, но и их взаимного доверия. Сложно, но можно!)
Мать-Природа создала стадию напряжения не без цели, так как только в напряжении индивидуум будет способен решить свой конфликт. Чтобы дать пациенту возможность решить свой конфликт, нужно активизировать это напряжение. Если бы вы дали успокоительное средство оленю, он был бы неспособен бороться и вернуть свою территорию; вместо этого он был бы лишен возможности отогнать любого незваного гостя.
В психиатрии можно наблюдать, как пациенты, которым были даны успокоительные средства, часто становятся хроническими больными. Их естественная способность решать свои конфликты была отнята у них, в результате чего некоторые из них должны жить оставшуюся часть жизни в психиатрических палатах.
— Доктор Хамер, как терапевтически можно работать с четырьмя биологическими законами, которые вы обнаружили?
— Мы должны представить, что пациент имеет три уровня: душу, мозг и орган, которые вместе составляют организм. В новой терапии нужно думать в терминах этих трех уровней или их продолжений.
Прежде всего, необходимо найти DHS (шок конфликта) и, если возможно, содержание конфликта на всех трех уровнях. Следует работать очень добросовестно и тщательно. Нужно рассмотреть, например, кто пациент — правша или левша, чтобы установить, какое из двух полушарий мозга у него ведущее. Мы должны установить гормональную ситуацию: является ли женщина половозрелой, не беременна ли она? Принимает ли она противозачаточные таблетки, которые блокируют производство гормонов в яичнике, или она в менопаузе? Тот же самое истинно и для мужчины: гормональные изменения приводят к смене ведущего полушария мозга, так что женщина, принимающая гормональные контрацептивы, реагирует мужским способом, с мужскими характеристиками. Женщина, принимающая гормональные контрацептивы, на ситуацию, когда муж бросает ее, уходит с ее территории, будет реагировать с территориальным конфликтом.
Мы не ищем конфликт только на уровне души; следует определить точную локализацию в мозге согласно стадии конфликта, в которой мы находимся на момент анамнеза (описания пациентом его истории) и сделать проверку. HH в мозгу должен коррелировать точно с раком органа. Каждая определенная локализация в мозгу соответствует совершенно определенному органу тела и наоборот. Конфликт может быть решен только начиная с души, с понимания того, какая реальная проблема лежит под конфликтом.
Ребенок матери, попавший в аварию, должен снова стать здоровым. Человек, имевший территориальный конфликт из-за потери работы, должен или найти другую работу, или уйти на пенсию, вступить в члены клуба или посвятить свое время хобби. Имеется много возможных решений для каждого конфликта. В природе решения встроены. Например, когда у овцы отнимают ягненка, овца решает конфликт, родив другого ягненка. У людей также — беременность имеет абсолютное превосходство с третьего месяца — никакой рак не может продолжать рост, поскольку беременность имеет абсолютный приоритет.
Мы испытываем большинство осложнений на мозговом уровне, когда развивается отек как признак исцеления. Нужно следить за мозговым давлением пациентов так, чтобы они не впадали в кому. В трудных случаях пациентам следует употреблять мало жидкости, беречь голову и избегать прямых солнечных лучей. В случае одностороннего отека — нельзя лежать на той стороне, где есть отек.
На органическом уровне, то, что доктора видели как опухоль, что в активной стадии конфликта, что в стадии исцеления, всегда удалялось. На этом уровне мы теперь имеем новую перспективу на будущее. Если конфликт решен, это станет доводом против операции или облучения, и только затем, если рост беспокоит пациента механически, например, большая почечная киста или большое расширение селезенки, которое развилось после некроза селезенки в стадии исцеления. (Некроз селезенки был органическим отражением кровотечения и конфликта ущерба с уменьшением тромбоцитов в активной стадии конфликта.)
Это означает, что мы должны перетасовать карты снова. С нашим знанием Новой Медицины мы должны рассмотреть: что нужно продолжать делать, что по-прежнему является необходимым, и что не следует больше делать? Если пациент сегодня имеет выбор либо оперировать кишечную опухоль, либо нет — когда пациент знает, что конфликт был решен, и опухоль, больше чем вероятно, никогда не вырастет снова, — он скажет, в 99.9 % случаев: «Доктора, если это не будет беспокоить меня следующие тридцать или сорок лет, я выбираю этот шанс; оставьте все там, где оно есть».
— Доктор Хамер, вы могли бы объяснить, почему IRC называется «железным» законом?
— Он называется «железным», потому что это — биологический закон. Например, у ребенка всегда будут отец и мать, всегда будут два участника, которые создают ребенка. Так мы имеем в Новой Медицине четыре биологических закона:
IRC (Железное Правило Рака)
Закон двух стадий всех болезней
Онтогенетическая система опухолей и болезней эквивалента рака
Онтогенетически-зависимая система микроорганизмов
Все эти законы такие же железные, как IRC. Все законы, в сильном или истинно научном смысле, имеют значение при воспроизведении: проверке каждого удачного случая. Когда имеет место биологический закон, это выражается не только в том, что правило существует, но также и в том, что из него нечто следует. Это не означает, что кто-то программирует, как, например, в математически вычисляемых дебетах и кредитах. Важно здесь то, что организм программирует. Существует программирование разрешения конфликта (conflictolysis), когда терапия будет следовать автоматически, или — неспособность запрограммировать conflictolysis, то есть конфликт остается нерешенным, как индивидуальная возможность, в соответствии с тем же самым законом. Этот строгий закон и есть причина, по которой «Железное правило рака» получило свое название.
— Доктор Хамер, какое значение имеет фактор времени, особенно в отношении осложнений, которые закономерны в стадии исцеления?
— Пациент, естественно, спросит доктора, как долго придется болеть, чтобы выздороветь. Если работать тщательно и найти DHS, а заодно и момент разрешения конфликта, то возможно рассчитать, как долго продолжался конфликт. С хорошим анамнезом можно также выяснить, какой интенсивности было содержание конфликта. Зная время и интенсивность, можно оценить массу конфликта.
Девяносто процентов пациентов обычно не имеют никаких осложнений в стадии исцеления. Но десять процентов — те, кто имел конфликт высокой интенсивности, продолжавшийся долгое время, будет иметь большую массу конфликта, которая проявится только после того, как конфликт разрешен. Эти осложнения проходят в форме отека в мозге и особенно в форме эпилептического или эпилептоидного кризиса в пределах стадии исцеления. Следует знать эти осложнения, поскольку они могут иногда привести к смерти. Однако, мы можем спасти эти жизни, подготовшись к противодействию некоторым из осложнений в течение стадии исцеления с помощью лекарств, особенно кортизона.
Наиболее важный фактор во всем этом — то, что пациент знает о возможных осложнениях и имеет полную уверенность, что доктор понимает весь процесс болезни, потому что только тогда он или она будет иметь полностью иное и ненапряженное отношение к болезни. Доктор будет знать активную стадию конфликта и стадию конфликтолизиса и будет поэтому способен направлять курс терапии соответствующим образом в зависимости от ситуации или обстоятельств. Таким образом, между пациентом и доктором будет установлено большое доверие. Благодаря знанию Новой Медицины, менее вероятно, что пациент запаникует, если врач скажет, что у него гнойная ангина. Что такое гнойная ангина? Это стадия исцеления после адено-карциномы миндалины. Обычно случается, однако, примерно следующее: после взятия проб из миндалин пациента, доктор сообщает ему, что у него — рак миндалины, что верно, но вероятным результатом, если пациент не знает Новой Медицины, будет то, что он впадет в полную панику.
Эта паника может быть ответственна за новый удар конфликта — например, «паника опасения рака» или «паника стаха смерти» — который вызовет новый рак, который, на основании этого, подтвердит первый диагноз врача.
Что случается в животном мире? Мы знаем об очень немногих проявлениях так называемых метастазов. Профессор из Австрии представил это так: доктор Хамер называет нас всех ненормальными; он говорит, что животным везет, что они не понимают докторов, и именно поэтому они не получают метастазов.
— Доктор Хамер, вы утверждаете, что метастазов не существует?
— Абсолютно! То, что видит неосведомленный доктор — это новый рак и в связи с этим возникает новый шок конфликта. Сначала из-за его диагноза и прогноза. Сказка о метастазах — сказка о неизученной и недоказанной гипотезе. ( Этот утверждение также вызывает ярость у врачей. Но несколько бесед с патологоанатомами утвердили меня в том, что Хамер, пожалуй, прав. Кстати, именно патологоанатомы проявили самый большой интерес к работам доктора Хамера. Но они, увы, не лечат… ) Никогда не было ученого-онколога, заметившего раковые клетки в артериальной крови ракового больного, которые можно было бы найти там, если бы они должны были плавать в периферийных частях тела.
Гипотетическая идея, что раковые клетки трансформируются в никогда не наблюдаемом путешествии через кровь — то есть, кишечные раковые клетки, которые выращивают подобные цветной капусте компактные опухоли в кишке, ни с того ни с сего забредают в кости, где они превращаются в распадающиеся клетки кости — является безумием, которое может происходить только от какого-то средневекового догматизма.
Онтогенетическая система отрицает любую возможность того, что клетка, управляемая старым мозгом таким образом, чтобы произвести компактные опухоли, могла бы внезапно оставить соответствующее ей мозговое реле и соединиться с более молодым головным мозгом и стать клеткой распадающейся кости. Можно только предполагать, но наверное восемьдесят процентов всех случаев возникновения второго и третьего рака начинается у пациентов из-за врачебной псевдо-терапии.
— Доктор Хамер, какую роль играют канцерогенные вещества, и может ли здоровая пища, предотвращать рак или препятствовать ему?
— Канцерогенные вещества не существуют! Ученые экспериментировали на многих животных и никогда не находили чего-нибудь такого, что вызвает рак. Следующий идиотический эксперимент проводился с крысами: в течение целого года крысам распыляли в нос концентрировнный формальдегид, вещество, которого они обычно избегают. Бедные животные получили рак слизистых мембран в носах. Они получили его не от формальдегида, а потому, что они не выносили формальдегид и закончили с DHS, биологическим конфликтом, потому что они не хотели нюхать это вещество!
Также известно, что органы, чьи нервные связи с мозгом были прерваны, не могут производить рак.
Однако, больше чем 1500 предположительно канцерогенных веществ были найдены через ненужные эксперименты с животными. Это не значит, что эти вещества не ядовиты для нас, но они не вызывают рак, по крайней мере без посредства нашего мозга. Вплоть до сегодняшнего дня считалось, что рак — это результат дико разрастающихся клеток органа. Предположение, что курение или анилин вызывают рак — все это чистая гипотеза, которая никогда не была доказана и не может быть продемонстрирована.
Напротив, один эксперимент с 6000 хомяков, заключенных с сигаретным дымом и 6000 хомяков, которые оставались свободными от дыма в течение шести лет, показал, что все наоборот. Заключенные в дыму животные жили дольше. Экспериментаторы упустили из виду тот факт, что хомяки не боятся дыма, так как они живут под землей, и природа не видела необходимости в закодированном предупреждающем сигнале в их мозгах. ( Мой любимый пример, эти «курящие хомячки»!)
С домашними мышами — наоборот; они будут удирать в полной смертельной панике от любого дыма. В средние века была примета, что если увидишь много мышей, убегающих из дома, значит в доме — пожар. У домашних мышей рак легких может быть вызван внезапным паническим смертельным страхом из-за дыма.
Эти примеры призваны продемонстрировать, что все эксперименты с животными, производимые сегодня — только пытка для них и больше ничего, потому что никто не думает, что животное имеет душу. В итоге, нет абсолютно никакого доказательства, что канцерогенные вещества воздействуют непосредственно на органы, минуя мозг.
— Какова опасность радиоактивной радиации?
— Радиоактивное излучение, вызванное катастрофой в Чернобыле, без разбора уничтожает клетки, но особенно примитивные клетки и клетки костного мозга, потому что они, естественно, имеют самую большую скорость деления. Если костный мозг, где производится кровь, повреждается, и органу удается излечиться, мы видим затем лейкемию, которая, в принципе, является такой же, что и лейкемия в стадии исцеления после рака кости. DHS для рака кости: «Я никудышний». Строго говоря, симптомы лейкемии крови неспецифичные, не только при раке, но и при каждом заживлении костного мозга. Факт, что едва ли хоть один-единственный больной лейкемией выжил, вызвана невежеством докторов, которые проводят химио- и/или лучевую терапию, пока существующий костный мозг обессилен. Это — точная противоположность того, что необходимо. Короче говоря, радиация плоха; она убивает клетки, но она не создает рак; рак может быть инициирован только мозгом через шок конфликта (DHS).
— А как насчет здоровой пищи?
— Здоровая пища, которая может предотвращать рак — тоже ерунда. Здоровый и хорошо питающийся индивидуум, человек или животное, будет, естественно, менее подвержен всем видам конфликтов, для богатого в десять раз менее вероятно получить рак, чем для бедного, потому что богатые могут решить много конфликтов благодаря чековой книжке.
Сильные, здоровые животные получают рак реже, чем больные, старые животные, что, конечно, в природе вещей; но старый более подвержен раку не из-за возраста; нет, животное только более слабое, как старый олень — слабее и потому окажется более легко изгнанным с его территории, чем более сильный и более здоровый молодой олень.
— Доктор Хамер, каково значение боли в Новой Медицине? В настоящее время, ее принято считать отрицательным признаком.
— Да, боль — особенно трудная проблема. Мы имеем различные группы болей: боль в активной стадии конфликта, как при стенокардии или язве желудка, и боли в стадии исцеления, которая вызвана формированием рубцовой ткани. Боль в активной стадии конфликта при стенокардии исчезает в момент, когда конфликт разрешен. Эта боль может также быть снята психологически.
Напротив, боль при заживлении в принципе позитивна, если пациент понимает связи и готовит себя к боли. Точно так же, как вы готовитесь к большой работе, с которой хотите справиться. Конечно, каждый может выбирать, уменьшить боль с помощью медикаментов или внешними воздействиями. В биологическом смысле, боль, испытываемая людьми и животными означает, что весь организм настроен на отдых для оптимального исцеления. Например, при раке кости, растяжение верхнего слоя в стадии исцеления очень болезненно; в случая давления печени — при увеличение печени в стадии гепатита возникает боль; после рака грудной клетки — боль при заживлении в поздней стадии исцеления при затвердевание плевры; и при затвердевание асцита, который появляется в стадии исцеления после рака брюшины.
Самое плохое в существующей медицине состоит в том, что большинство пациентов с раком, независимо от боли (даже в умеренных случаях), имеют дело с морфием или морфий-подобными наркотиками. В критической части стадии исцеления, одно введение морфия уже может быть фатально. Он ужасно изменяет мозговые волны и полностью деморализует пациента. Кишечник парализуется и больше не может переваривать никакую пищу. Пациент становится безразличным и не понимает, что, в сущности, он погибает именно тогда, когда он был в стадии исцеления, на пути к выздоровлению через несколько недель. Если вы должны были бы сообщить заключенному в тюрьме, что он будет казнен через две недели, у вас бы возник внутренний протест из сочувствия даже по отношению к самому ужасному преступнику. Если вы сообщаете пациенту, что начинаете казнь в форме введения морфия, и он умрет через четырнадцать дней, он предпочел бы терпеть боль, чем быть убитым морфием. Если пациент оглядывается на относительно короткое время, проведенное в боли, он благодарит Новую Медицину и доверие, которое он испытывал к своему доктору.
Но знают ли это доктора, спрашивают люди с недоверием. Конечно, знают. Однако, за некоторыми исключениями, им удобней принять догматическую точку зрения, что боль — начало конца; что не имеется ничего лучшего, чем сразу же уменьшать страдание. Естественное исцеление рака просто игнорируется по догматическим причинам, так, чтобы рак остался смертельной болезнью для неосведомленного пациента, которым можно манипулировать.
— Как бы вы суммировали значение Новой Медицины; какова ее квинтэссенция?
— Новая Медицина — полная революция современной гипотетической медицины. Медицинской школе нужно от 500 до 1000 гипотез и приблизительно 1000 дополнительных гипотез, потому что, с их собранием фактов, они не знают ничего иного, кроме статистической работы.
Доктора, работающие с Новой Медициной, знают точно, впервые в истории, каким биологическим законам следуют наши болезни; и они знают, в известном смысле, что это — не реальные болезни, потому что активный конфликт — потребность, если конфликт должен быть разрешен. Конфликты, следовательно, полезны, и мы должны пробовать излечить их в рамках природы. Впервые возможно увидеть наши болезни в целостности, полностью, на психическом, мозговом и органическом уровнях, следуя всем четырем биологическим законам.
Медицина снова стала искусством для доктора с теплым сердцем и здоровым человеческим пониманием. Новая Медицина не может быть остановлена. Никто не запретит новое мышление, которое лежит в ее основе.
Полное отчуждение от себя, которое является худшей формой человеческого рабства, придет к концу. Беспокойство, вызванное потерей доверия к собственному мнению и к телу, уйдет. Понимая связь между душой и телом, пациент также поймет механизм иррациональной паники после выслушивания прогноза относительно неизбежных опасностей, которые станут неизбежными и смертельными потому, что пациент верит прогнозу.
Так закончится и страх мнимого «самоубийственного механизма рака», от которого якобы «растут поглощающие жизнь метастазы». Эта вера дает докторам огромную власть и ответственность, которую, в действительности, они никогда не принимают и не могут принять. Им теперь следует отдать ответственность обратно пациентам. Новая Медицина может быть реальным освобождением для того, кто действительно понимает ее.
— Доктор Хамер, в чем смысл названия «Наследство Новой Медицины»?
— Я чувствую, что знание Новой Медицины — наследство моего погибшего сына, Дирка. Из-за его смерти я заболел раком. С чистым сердцем я принимаю полномочие передать это наследство дальше всем больным пациентам так, чтобы с его помощью они поняли свою болезнь, преодолели ее и вернули свое здоровье.
Переведенно с немецкого в июле 1992. Перевод с английского 2002 г.
Обращаю внимание читателей на то, что тексту уже на момент перевода было 10 лет. В более поздних материалах доктор Хамер говорит уже о пяти биологических законах.
Пятый биологический закон:
Каждая болезнь должна быть понята как полезная биологическая специальная программа природы для решения экстраординарных, непредвиденных биологических конфликтов.
«Этот пятый биологический естественный закон фактически возвращает нас к «Первоначальной Медицине»; это переворачивает нынешнее нозологическое понимание полностью с ног на голову. Болезнь, как она была определена до сих пор, больше не существует. Наше невежество помешало нам признать, что все так называемые болезни имеют специальное биологическое значение.
Пятый биологический закон — действительно квинтэссенция из четырех предшествующих естественных законов Новой Медицины. Ретроспективно можно было назвать его наиболее значительным из естественных законов. Эта квинтэссенция не только инкапсулирует прежде описанные научные законы, но также и открывает новое измерение. Это — воплощение Новой Медицины. Одним шагом она достигает связи между тем, что может быть исследовано с научной точки зрения и тем, что может быть названо необыкновенным, сверхъествественным, парасихологическим или может быть понято только с религиозной точки зрения. Вещи, которые воспринимаются и квалифицируются с научной точки зрения, и которые не могут быть объяснены и кажутся озадачивающими или бессмысленными.
С пятым биологическим законом, мы можем, наконец, понять нашу связь с космосом вокруг нас и в который мы оказываемся встроенными. Испанцы, которые имеют чувствительность для таких размеров понимания, называют Новую Медицину «священной медициной». Это имя появилось в Андалузии как-то весной 1995.
«Священная медицина» открывает новое, космическое, правильное измерение! Внезапно наше медицинское мышление и чувство включают каждого слона, жука, птицу и дельфина; каждый микроорганизм, растение и дерево. Что-нибудь иное, чем это космическое мышление, в структуре живой природы более не логично. В то время как мы имели обыкновение считать, что Матери-Природе свойственно ошибаться, и имели наглость поверить, что она постоянно делала ошибки и порождала аварии (вредный, бессмысленный, дегенеративный злокачественный рост, и т.д.), теперь мы можем видеть, как пелена спадает с наших глаз, что это было наше невежество, высокомерие и гордость, которые были и есть всего одна лишь глупость в нашем космосе. Мы не могли понять такой «вшитой» тотальности, и так навлекли на самих себя эту бессмысленную, бездушную и жестокую медицину.
Полные удивления, мы можем теперь впервые понять, что природа правильна (мы уже знаем это), и каждое явление в природе имеет смысл, даже в рамках целого, и то, что мы называли «болезнями» — не бессмысленные беспорядки, которые будут ликвидированы учениками чародеев. Мы можем видеть, что ничто не бессмысленно, не злокачественно или не болезненно.
Почему мы не можем видеть этого взаимодействия природы во всем населенном космосе как что-то «праведное»? Не так ли это было до того, как появились главные религии? От жрецов бога Асклепия, мы узнаем, что священнослужитель был и врачом.
После того, как детали изложены, биология, человеческая биология и медицина будет становиться ясной, прозрачной, и хорошо понятой. Как профессор в Педагогическом Институте в Гейдельберге, я преподавал биологию человека много лет. Я верю, что те сессии были мне надежными помощниками, в открытии пятого биологического естественного закона».
Р. Г. Хамер
